Принцип смерти и победа над мифом жизни

Автор развивает мысль Гейдара Джемаля о смерти.

1. Смерть как камень преткновения, как камень воплощения, как камень перехода из одного состояния в другой, как философский камень. И тут же смерть как безусловная ошибка, через которую нащупывается граница всего бытия. Что бы ошибка не случилось надо не спотыкаться, а не спотыкаться можно лишь не вопрошая. Вопрошание в данном случае как предтеча ошибки.

2. Предсказуемая ошибка как известная граница, которую уже до этого определили. Как предсказание смерти, как далекое заглядывание за горизонт доступного времени, как попытка втащить время в смерть. Только время заставляет нас вопрошать. Это прерогатива времени. Вне времени ошибка не возможна, а значит не возможна смерть. Значит смерть — это нечто про отсутствие времени. Это пожалуй самое важное в смерти. Почему не возможна смерть, да потому что ее не способна запретить время. Время теряется перед смертью и это и есть возможность для преткновения. В случае если время исчезает, то смерть перестает быть гранью, она захватывает все и до и после. Время исчезает как таковое. Время не может исчезнуть после. Время не способно противостоять себе самой. Т. е. не может быть мира где время было до какого-то момента, а потом оно исчезло. Смерть — это полное исчезновение времени и до и после. Прошлое расстается со временем и, о ужас, будущее тоже расстается со временем. Все сходится в временной точки, которой по сути нет, потому что нет времени. Но пространство эту точку сможет нащупать.

3. Т. е. смерть — это переменная, вернее ее можно почувствовать как переменную.

4. Безвременье с одной стороны — там ничто не может случится, а время как рассечение пространства в котором может промелькнуть под воздействием времени достоверное. И здесь единственное условие сосуществования времени и пространства — это случайность. Случайность как признак времени, либо как признак несмерти. Смерть как признак не случайного, избавления от случайного. Случайного не может быть, а с ним исчезает и возможность достоверного.

5. Победа над мифом — начать что-то делать, вступить в связь со временем, а если еще точнее вступить в связь с случайным. Случайное — это инструмент, к которому у нас тяга, как у завороженных. Миф как отголосок смерти. Нас тянет не смерть и пугает смерть потому что смерть обезоруживает нас от случайного. Что-то происходит с нами, что лишает нас времени, как области расчетов, области встречи случайного с нашим мифом. А миф — это попытка законсервировать время. Все для того, чтобы затащить время в другую вселенную. Это бесполезно, но мы все время в этом состоянии возможности консервации времени находимся и сожаление невозможность самое последнее.

6. Время реально обнуляется с наступлением смерти, время отказывается от встречи с пространством. Восстание против смерти — запустить время. Как только запускается время пространство само тут же наполняет собой место вокруг времени. Восстание против времени рождает восстание против пространства.

7. Даже познание бессильно перед этим.

8. Но время самостоятельным быть не может. Время не способно запустить пространство само по себе. Что-то стоит в начале времени?

\"\"

9. Язычество — это вечная попытка восстания против самостоятельности времени. Но мы помним, что восстание против времени — это восстание против пространства. И здесь самое страшное, что пространство может вернутся вне времени при запуске времени из пустоты, как это было в начале.

10. А может смерть — это другое сочетание времени и пространство? Пока еще не понятое и мы не способны пока даже подступиться к этому осознанию.

11. Т. е. есть «общая композиция» и мы обнаруживаем «распад общей композиции» сочетания времени и пространства. Это распад общей композиции, а вовсе не ошибка, как способ нащупать грань. Т. е. мы смотрим на смерть как на грань, за которой нечто другое, а на самом деле — это просто распад, за гранью нет «общей композиции» пространства и времени, которая формирует вообще нечто. Его там нет. Смерть — это не грань между мирами, как нам хочется, это грань между возможным и невозможным в нашем восприятии. Смерть — это не альтернатива жизни. То что смерть альтернатива жизни — это слишком упрошенный, но правильный для нашего осознания подход. А вот отказ от альтернативности смерти и жизни — это попытка себя затащить в безумство.

12. Мы как бы находимся там, где присутствует творящее время и пространство. И мы как-то с этим обвыклись. Мы только недовольны их самостоятельностью. Но для нас это здесь и сейчас, или «здесь-присутствие». А вот отсутствие хотя бы творящего времени уже лишает нас и пространства. Безвременье не имеет пути.

13. Мы рождены для времени. Это наша обреченность, для этого сконструировано наше сознание. Никто не сконструирован для времени кроме людей, вообще никто. Все остальное сконструировано для чего угодно только не для времени. Они все, растения, животные находятся в творящей вечности. Мы же в творящем времени. Т. е. Христос не умер, а воскрес после жизни. Нам предлагают правильный взгляд на смерть. Джемаль произносит важную иллюстративную фразу «воскресенье является антитезой сущему». Я могу предложить только переживание по поводу этого.

14. Время не является по сути тем временем, которое мы себе воспринимаем. От нас зависит что это. Отсутствие времени рождает нашу уникальность, ни с чем не сравнимую именно благодаря отсутствию времени. Исключение времени рождает равновесие, которое само по себе, а не как результат неравновесия доведенного до совершенства.

15. Постязычество — вне времени. Мы все время тужимся запустить время здесь. Все наши культы — это попытка обуздать время. Создать зеркало жизни при жизни. Почему нас все время тянет назад в язычество. Вроде как озарило нас, вроде как поняли, что надо прекратить восстание против времени. Нет опять мы скатываемся в состояния язычества. Мы ни как не может освоить постязычество. Мы как завороженные. Может быть потому что без времени мы есть то, что мы есть на самом деле и уже ничего не поделаешь, все вдруг собралось в одной точке. Мы обманывать себя можем во времени, без времени себя обмануть не возможно. Мы вдруг лицом к лицу столкнулись со всей своей гнусностью и бессилием. «Встреча с собственным затылком».

16. Так что смерть — это когда мы спотыкаемся о себя и возвращается к себе, однажды проснувшись без времени.

ИГОРЬ САЖИН