Жан Кристоф Гранже, при первом приближении, являет собой пример успешного литературного бармена. Проучившийся в Сорбонне и получивший диплом антрополога, Гранже не стесняется применять свои знания в литературном ремесле. Тут вам и использование греческой мифологии и заимствования слов из европейских языков (в том числе и из русского), психоанализ в юнгианском изложении, история изобразительного искусства с «синдромом Стендаля», религиоведение, теология Блаженного Августина и много чего еще.
Свою эрудицию и творческие способности Гранже поставил на службу обывателю. Интеллектуальность в его текстах это не основное блюдо, но соль.
Мишель Уэльбек в своем эссе об Г. Ф. Лавкрафте «Против человечества» написал, что жизнь, которой мы живем, скучна, противна и омерзительна. И выбирая между обыденностью и подаваемым нам ужасом, мы бы выбрали второе. Этот тезис может быть успешно подставлен под часть творчества Гранже. Страхи, которые он эксплуатирует, это страхи среднего жителя мира Запада, состоящие из конспирологии, предрассудков, переживаний собственной пассивности, популярной психологии, как орудия аутоневротизации и современных мифов.
Гранже микширует сатанинские культы и рыцарей-полицеских («Присягнувшие тьме»), опыты с переливанием крови и нацистские генетические программы («Лонтано», «Багровые реки»), африканские верования и сверхсекретные военные разработки («Мизерере»), жуков-скарабеев и архивы Ватикана, разграбление могил и подмены в родильных домах, искусственное оплодотворение и японские техники связывания («Кайкен», «Земля Мертвых»), потерю памяти и метампсихоз («Пассажир», «Черная линия»), и т. д.
Микс, создаваемый Гранже, из упомянутых элементов, обладает притягательной и устойчивой консистенцией, лишь моментами включающей нашу машину неверия. От текста Гранже нельзя отрываться, при разрыве с плоскостью текста мы неизбежно начнем его критиковать, элементы повествования начнут разбегаться, атомизироваться в своей нелепости. Стоит вернуться к тексту и претензии тускнеют. Суггестия текста на месте, произведение состоялось. Не будем забывать об этой магии текста, делающей сомнительные вещи, происходи они в реальной жизни, убедительными в пространстве пассажа.
В произведениях Гранже часто встречаются герои с «пугающей» мотивацией. Пугающая она потому, что не понятна обывателю. Здесь и интеллектуалы, которые слишком заумны. «Не доверяй интеллектуалам»– говорит один из героев Гранже. Тут и люди верующие, и, конечно, серийные маньяки. Но Гранже прочно стоит на страже рассудка рядового гражданина. К финалу книги процедура рационализации выправит всех этих непонятливых людей. Верующий окажется не таким уж и святым. Маньяк будет ведом жаждой научных исследований. Интеллектуал все делал ради мести и в силу психопатологии. Так что бояться не надо. Дядя Гранже напугает и дядя Гранже успокоит, сон будет только крепче.
У Гранже есть и изыски. Местами он стилизует свою прозу. В «Присягнувших тьме» есть момент, когда герой пробирается сквозь туманный коридор. Этот момент выбивается из всего произведения, но очень уместно смотрелся бы в рассказе писателя Клайва Баркера.
Гранже откровенно издевается над канонами детектива. И в «Пассажире», и в «Багровых реках» проходит тема существования близнецов у действующих лиц. Проходит лишь затем, чтобы посмеяться над критиком. Некоторые приемы используются чрезмерно много, например, идея с «оборотничеством» персонажей в «Присягнувших тьме». Более пяти героев окажутся не теми, кем кажутся. А иные из них сбросят маски по нескольку раз. Такая гипертрофия воспринимается как своеобразный изыск.
Мне представляется, что тема Юнгианской «тени» (темная сторона нашего я) это очень изощрённый подкол обывателя. Своеобразная терапия от переживания собственной пассивности. В глубине каждого из нас спит эдакий негодяй-трикстер. В прозе Гранже это брутальный ассоциал. В реальной жизни-это мелкий воришка, комнатный извращенец и стайный холуй.
Один мой знакомый провел удивительный опыт. Он сел ночью перед зеркалом. В руках держал свечу и книгу Жана Кристофа. Через час подобной медитации ему было ведение. Толпы людей мечутся во тьме, бегут по темному коридору, их лица искажаются от боли, глаза исторгают слезы. На пути они встречают Гранже, он ободряюще улыбается. Жан говорит успокоительные речи. Кто-то начал водить хороводы, кто-то собирается на работу. Но приглядитесь туда, в конец тоннеля. Тоннель зияет ужасающей краснотой. Она не обещает ничего хорошего.
P. S. Не повторяйте ошибку этого человека. Подобные эксперименты не заканчиваются хорошо и приводят к неожиданным последствиям.
Митрополит Тихон Шевкунов как-то описывал ситуацию (в книге «Несвятые Святые»), повлиявшую на его профессиональный выбор. Вместе с друзьями они занимались спиритическими сеансами, призывали души умерших классиков. Свечи, стол, скатерть, потемки в комнате — все атрибуты на месте. Инвокация Гоголя идет полным ходом. Табличка с дыркой ходит по буквам алфавита. Гоголь отрабатывает подобно комментатору на матче. Вопросы сыплются: «Как быть?» «Как жить?» «Куда податься?» Довольно забавно, что эти вопрошания обращены к тому, кто уже не живой. Но да ладно. На эти отвратительные и пошлые вопросы дух Гоголя дает короткий ответ: «Прыгайте в окно». Иными словами, советует немедленно убить себя. Тихон в панике, со всех ног в церковь, к батюшке и т. д. В итоге: высокий церковный иерарх. Все это отчасти благодаря спиритизму!
Но не рано ли запаниковал Тихон? Почему он не вспомнил фразы Силена из «Рождения трагедии из духа музыки». «Если ты жив, то лучше тебе умереть. А еще лучше вообще не рождаться». По сути ведь тоже самое. Надо было прокашляться и возразить духу: «Позвольте, Вы, конечно, почили, но куда это годится? Вы нам ницшеанство раннее загоняете! Нет ли чего эксклюзивнее?» Задай такой вопрос Тихон, и быть ему философом. Там, глядишь и диссертация, студенты, но нет.
А можно было и огрызнуться на Гоголя. «Ну чего тебе, дураку, неймется? Я и так помру. Я все знаю: жизнь не будет устлана розами, я во всем разочаруюсь, все надежды обратятся в пыль, сердце разобьется, меня все забудут и покинут. Все это знаю, старый ты, мертвый дурачок. Напугай меня по-настоящему! Что? Не можешь? Тогда вали подальше отсюда, канцелярщик ты дешевый!»
Не разозлился Тихон, а надо было.
НЕБОЙША АРКАН