Фильм «Джокер» — голливудская обманка, классический припев стареющей «мудрости», что на дне жизни копошатся лишь жалкие завистники, сумасшедшие, ублюдки (в юридическом смысле означающее незаконнорожденных), бесноватые. А в сердце человека — лишь комплексы и страхи.
Джокер — слуга своих страхов, он не одинокий герой. Не может им стать.
Маленький человек может лишь слепнуть от блеска золотой шпоры рыцаря. Но может встать с одра своей повседневности, уйти от юдоли, следуя за мятежным благородным Флорианом Гаером, стать его оруженосцем, слугой, перевязывать его раны и держаться за его стремя, когда рыцарь выступает в атаку.
Гоголевская «Шинель» и «На дне» Горького прочитаны авторами «Джокера» с карандашом. Если «им», то есть шевелящемуся и недовольному придонному народцу, дать тёплое место, жалование, таблетки/пособия, они успокоятся. Но если не давать, то они ничего серьезного не совершат. Ведь они не знают, где цель восстания. Ну, убьют пару телеведущих и погромят магазины. Но порядок вещей им не по масштабу понимания.
Дерзновение свойственно герою, не шуту.
«Полёт над гнездом кукушки» роман и фильм, о человеке, способном на восстание, не на шутовство. Так одинокий бродяжка становится сильнее системы. А вот становиться героем, разбираясь в себе — путь лишь вглубь своей маленькой частной ночи. Враг — вне человека. И победа его — не над своими страхами. Не внутри его головы.
И даже когда система превращает дерзнувшего в овощ, победитель — он, а не послушные винтики системы.
«Бойцовский клуб» — крутое балансирование на грани, но «план восстания» там изложен по-ленински. Без снисхождения к нуждам «маленького человека» между тщетой и телевизором.
Мэл Гибсон гениально умел не просто героическое начало возвести в принцип, но на пальцах рассказать, где в системе уязвимость и где в личности шанс на победу над системой, в личном посягательстве на долю в героике восстания — «Храброе сердце», «Страсти Христовы», «Апокалипсис» гораздо круче, чем красивая метафора с побегом шута за границы нормальности. Личное безумие — просто диагноз, без надежд на судьбу одинокого героя.
НАДЕЖДА КЕВОРКОВА