Сегодня День жертв политических репрессий. Для нашей страны сама память об этом уже достижение.
Миллионы людей были убиты или сосланы в лагеря из-за своих политических воззрений, а значительная часть попала под разъярённую руку системы по ложным доносам. «Был бы человек, а статья найдётся». Пресловутая 58-я статья работала как бритва, в руках брадобрея. И, собственно, Мандельштама, автора стихотворных строк «власть отвратительна как бритва брадобрея», она тоже скосила в лагере, да так, что до сих пор неизвестно место его упокоения.
Репрессивная машина беспощадна к людям, она словно Молох сжирает всех без разбора, требуя новых и новых жертв. Попробуй останови!
Ещё со времён декабристов мир заключённых образовал свою экосистему. ГУЛАГи — стали альтернативной реальностью, а блатной мир — параллельным социумом, через жернова которого прошли великие поэты, писатели, ученые, революционеры, интеллигенция.
Репрессии выполняют функцию тотальной аннигиляции «иных», тех, кто не вписан в прокрустово ложе «государева видения». Система требует лояльности во всём. В ответ же гарантия, что вы не станете «иным». Но это не факт. И многие понимают.
С детства приучает репрессивная машина к покорности. Вот, например, сотрудники корпоративного университета «Синергия» (любимое детище методолога Сергея Кириенко) без разрешения родителей снимают отпечатки пальцев у учащихся подмосковных школ. В университете утверждают, что тестирование проводится в рамках профориентационного теста.
А вот основатель ВЧК Феликс Дзержинский, когда ещё не был во власти, мечтал, что мир обойдётся без тюрем и казематов. Романтическая наивность часто разбивается об оскал реальности и становится её антагонистом — жестоким циником.
Сегодня социологическая картина выглядит так. Среднестатистический россиянин не доверяет полиции, суду, следствию, но выступает за смертную казнь. Спутанность логического ряда в понимании мироустройства отличительная черта жителя суровых степей и лесов России, который готов совместить в своём сердце сердобольность и жестокость. Уж точно он не готов быть жертвой, но когда обстоятельства требуют решимости — готов таковой стать и подчиниться палачу. «Надзирать и наказывать» Мишеля Фуко — это про наши реалии.
Недаром у нас и детское учреждение отдыха и пенитенциарные институты наказания названы одним словом — «лагерь». Детский лагерь запросто может переквалифицироваться в исправительно-трудовой. Мобилизационный потенциал принуждения высок, как и желание порой всё решить репрессией. У нас вообще любят такие универсальные «решалки».
РУСЛАН АЙСИН