Китай неизбежный аутсайдер. Потому что в его арсенале нет глобальной магнетизирующей идеи, коей была советская идея до 1925 года или концепция экспорта демократии по американскому образцу. Нет никакой китайской сверхидеи, могущей интеллектуально взбодрить людей по всему миру. Китай вызывает страх и отторжение. Его основная идеологема «брать больше — жрать до отвалу».
Конечно, был маоизм, который ещё пытался конкурировать с ленинизмом. «Правильный путь взятия политической власти китайского образца», «теория окружения города деревней» и прочие тезисы, постулируемые Мао, находили когда-то последователей. Но где они все сейчас? В Непале и немного в Индии? Скучная периферия. От маоизма остался лишь одиноко взирающий портрет Великого кормчего со стены своего мавзолея на пустую площадь Тяньаньмэнь (коронавирус постарался).
Китайское экономическое чудо — симулякр, рациональная ересь, основанные на воровстве технологий, дешёвой рабсиле и религиозном пафосе потребительства.
Китайские Яджудж и Маджудж (Гог и Магог), нашпигованные технологической начинкой, решили покорить мир своим бессмысленным консьюмеризмом. Пекин попытался выступить в роли шаблонного макета бюрократического государства ХХI века. Презентовал себя как передовой механизм тотальной узурпации смысла и экзистенциального энергопотока простого человека. Соединял своё славное имперское «мандариновое» прошлое, когда мир ещё не знал о мандаринах (бюрократах), как о паразитах, с электронными средствами подавления и всеохватного контроля. Слава коллективного фараона не давала покоя.
В 751 году войска халифата встретились лицом к лицу с китайцами и разбили их в битве при реке Талас в Центральной Азии. То была природная граница, которую правящая элита халифата не намеревалась пересекать на тот момент. Экспансия на восток была приостановлена.
А в то же время в Китае поражение вызвало глубочайшие потрясение и шок. Переполох в государстве вылился в восстание против правящей династии Тан под руководством согдийского военачальника Ань Лушаня. Это привело к государственной лихорадке. Ей умело воспользовались уйгуры, расширившие свои владения и влияние.
Сейчас уйгуры в той сложной ситуации, когда им снова нужна помощь из вне, с запада… но не политического, а географического. Исламский мир, как и в 751 году, должен выступить силой, что поможет братьям-уйгурам.
В начале новой эры китайские интеллектуалы разработали концепцию китайской общности и названа она была «хуася», в которой их «цивилизованный мир» противопоставлялся миру кочевья. И вот теперь эти хуася решили переползти через свою китайскую стену и распространить своё «культурное влияние». Кто знаком мало-мальски с их этикетом, понимает, что они представляют собой антицивилизацию, где нет элементарных норм и морали. У них даже понятие Бога отсутствует. Они грубо стёсанные язычники, хоть и позируют в роли Полярной звезды, центра мироздания.
Боль и страдание замученных до смерти ими мусульман-уйгуров отозвалось возмездием свыше в виде эпидемии коронавируса. Вся эта сверкающая лампами, диодами и микросхемами махина оказалась заложницей неуловимого вируса. Не важно, что стало причиной ее появления, важно, что дракона залихорадило и он попятился назад. Китайский монстр стал терять хватку. И это надежда для человечества. Технологический дракон расходится швами и трясется!
Китайский Джаггернаут — это безжалостная колесница, идущая мерным ходом по странам и народам, наматывая на свои «технологические» спицы кровь и плоть простых людей, оказавшихся на ее пути.
РУСЛАН АЙСИН