Искусственный интеллект: критика с точки зрения разума

Для начала, чтобы понять суть той проблемы, к которой мы перейдём позже, нам необходимо обозначить, что мы понимаем под «интеллектом»? И что мы понимаем под «человеческим интеллектом», ведь в определённой степени, все живые организмы обладают соответствующим их уровню и степени развития, интеллектом. Т. к. каждый из них способен, каждый конечно по своему, вступать во взаимодействие с окружающей средой. И растения, и животные имеют свои, заложенные божественной мудростью, инструменты для считывания окружающего их информационного пространства, анализа ситуации и выработки, хоть и примитивной, но стратегии. Иначе, они бы просто не выжили. Например, им присуща память, которая, как всегда считалось, есть одна из составных частей, параметров интеллекта. Естественно, всё это бесконечно далеко от того, что мы называем человеческим интеллектом, разумом и сознанием.

Есть несколько фундаментальных параметров, присущих лишь человеку, как например, оригинальность, способность к творчеству, мораль, чувство эстетики и многое другое, приписываемое современной наукой сугубо деятельности высшей нервной системы. Все существа, кроме человека, не смотря на наличие эмоций и мотивов, а так же обучаемости, всё же в целом, предсказуемы. Любые попытки придать их поведению хотя бы малейший антропоморфический оттенок бесполезны и отрицаются наукой. Например, цирковой слон вне арены будет себя вести точно так же, как и его сородичи. По итогу, мы приходим к вполне очевидному выводу, что человек, как венец творения, одинок в своем уровне интеллекта и обладает таким набором его составных частей, которые не доступны всем остальным существам. Так же, он обладает рядом ментальных особенностей, которые присущи лишь ему и, как мы считаем, обеспечены наличием у него души, природа которой от нас скрыта. Соответственно и создать он может механизмы лишь с «интеллектом» (если это можно так назвать) на порядок уступающие ему.

Допустим, мы создали робота, который выполняет определённые движения ногами и руками, т. к. в нем будут присутствовать элементы человеческой анатомии для большего подобия человеку. По сути, даже если помимо этого, он будет выполнять какую то работу, например, приносить нам чай или чинить табуретку, то, откровенно говоря, это не будет искусственным интеллектом в его подлинном смысле, а скорее, более продвинутой версией-доработкой болгарки и молотка, автономно работающими инструментами. Естественно, возникает вопрос: причем тут вообще реальный интеллект? Не причем. Нужно понимать, что в современном мире, постмодернистском и во многом пародийном, многие термины используются огульно и невпопад. Другое дело, что если мы создаем робота-кота или собаку, то тут сходство будет почти 100%. И ведь это повод серьезно задуматься.

Сам вопрос машинной имитации человеческого интеллекта не однозначен, т. к. наличие огромной базы загруженных знаний и алгоритмов действий ещё не гарантирует наличие какой-либо рефлексивной деятельности. У искусственного интеллекта, как и у животных приблизительно один тот же онтологический режим, режим взаимодействия с окружающим миром. Это режим «вопрос-ответ» или «феномен-реакция на него». То есть, как правильно замечал Гейдар Джемаль, здесь отсутствует то, что мы могли бы назвать ощущением актуализированного присутствия, когда субъект ощущает себя отдельным и имеет так же связь с прошлым и будущим. Есть очень серьезная проблема коммуникации, т. к. по факту, любое существо кроме человека (что животное, что робот)ограничено обменом исключительно оперативной и экспрессивной информацией, связанной с ситуацией в данный момент времени. Другим сходным моментом коммуникации является то, что и у машины, и у представителей животного мира порождение коммуникативных сигналов и реакция на них подчиняются жестким естественным кодам. Грубо говоря, это просто банальная механика, выражение переживаний или наблюдений в знаках. Например, у человека, в зависимости от контекста, одно и то же слово может иметь несколько значений.

Такое невозможно для машины, т. к. для неё один и тот же символ не может обозначать разные вещи, ведь это одно и то же, тождественное. Думаю, многие пытались в гугл-переводчике переводить тексты с английского, французского, арабского и т. д. Редко, когда результат перевода выполненного компьютером был удовлетворительным. В попытке всё же максимально приблизиться к моделированию такого поистине сложного и грандиозного явления, как человеческий интеллект, учёные придумали такой термин, как «сложный искусственный интеллект», как программы, содержащие в себе огромную базу данных и алгоритмов, а так же способные обучаться, то есть, вырабатывать на основе автономного обучения новые данные, формулы, и на этой базе даже строить прогнозы и действовать в соответствии с ними.

\"\"

Задействование таких новейших и сложных дисциплин, как нейрокибернетика и нейроинформатика, должна, по задумке современных учёных, если не спародировать человеческий мозг и интеллект, то уж точно создать какой то новый вид интеллекта, возможно, уступающий человеческому в плане чувственного восприятия окружающего мира, но на много более продвинутому в плане накопления и хранения информации, а так же быстрому и точному выстраиванию стратегии действий в различных ситуациях. И проблема здесь не только в том, что используемые при этом сложные нейронные сети и бесчисленное количество программных систем распознавания, управления и принятия решений — это ещё не весь интеллект, а только одна из двух частей мозга, причём, подчинённая подчинённая более сложной её части, отвечающей за творчество, креативность, эстетику, этику и т. д. Проблема, на самом деле в том, что появление самой этой темы с искусственным интеллектом поставило перед нами несколько фундаментальных вопросов, которые на протяжении всей истории либо уходили на второй план, либо замалчивались.

Когда мы говорим, что, сколько бы мы не «впихнули» в искусственный интеллект баз данных и алгоритмов, он все равно не будет способен к тому, что мы называем рефлексией и самосознанием. Когда мы честно признаём, что им никогда не будут доступны эмоции или понимание «смысла», которые никак не вывести математическим путём. Все эти восклицания приводят нас к вопросам, касающимся нас самих, нашего сознания. Мы спрашиваем, а только ли сложностью и количеством нейронов мы превосходим всех остальных существ? Почему мы воспринимаем самих себя в мире не иначе как субъектов, когда всё окружающее нас считается объектами, вещами среди вещей? Можем ли мы назвать наш мозг суперсложным компьютером? Ведь, если мы будем отталкиваться от той теории, что наша умственная и психическая деятельность обусловлена химическими и физическими процессами в отделах мозга, то тогда и сама идея гуманоидного робота становиться правдоподобной. Но тогда почему мы не видим реальных перспектив в его создании?

Многие учёные высказывают мысль, что создать искусственный интеллект можно, но, однако, это будет нечто весьма далёкое от человекоподобных роботов из фантастических фильмов, вроде С-3РО из «Звёздных войн». К сожалению, тенденция (не только в технологиях, но и в философии) такова, что искусственный интеллект как чёткая и выверенная по многим параметрам и математически совершенная разумная единица может стать некой планкой, примером для подражания для человека эпохи прогресса и науки. Но не потеряем ли мы себя, если, к примеру, поставим знак тождества между мыслительным процессом и процессом сугубо машинным, математического подсчёта и манипуляции информацией? Есть риск некой унификации, размытия границ, роботизации человеческого и очеловечивания машинного интеллекта. На первый взгляд, звучит весьма заманчиво: это как своеобразная прокачка человека, сведение множества эфемерных и субъективных сторон нашего сознания к чисто числовым показателям, допустим.

Или удобным и всем понятным символам, как смайлики. Например, как объяснить машине, что такое комфорт? Как нам, людям, между собой квалифицировать степени этого явления? Выработаем некую шкалу, к примеру. Тогда и машине будет понятно, и мы все между собой будем понимать, о чём речь. Чем не уравниловка? Так же, допустим, нам придётся полностью отказаться от такой вещи, как непредсказуемость, алогичность. Машина её просто не поймёт. А богатство речи? Оно будет просто не нужно. Нам придётся её обеднить, лишить, к примеру, экзистенциального уровня, понятий, связанных с переживаниями бытия. Это будет мир, в котором сухая и нагруженная информация будет важнее размышлений, в нашем понимании, важнее информации о внутреннем состоянии человека.

Такими темпами, со временем, искусственный интеллект на основе машинного, скажем так, «понимания» и постоянного обучения, постепенно приобретёт как бы своё, сконструированное за время собирания и обработки данных, понимание того, что такое «правильно», «верно», «корректно», и даже «справедливо», если можно использовать в данном контексте это слово. К сожалению, мы так же должны быть готовы к тому, что в будущем благодаря искусственному интеллекту появятся такие знания, обработка и работа с которыми будет доступна только мощным квантовым компьютерам. Они с этой задачей будут справляться на несколько порядков лучше и быстрее чем мы. Отсюда и некий эффект неожиданности, кстати. Если, изучая мир самостоятельно, человек, в принципе, знает последовательность своих действий и совершает их в соответствии с неким порядком, то наличие такого мощного «конкурента» как искусственный интеллект, заставляет нас подстраиваться под его особенности. Мысль, возможно, не сразу понятная, однако, нам нужно освоить один момент.

Парадоксально, но то, что мы создавали для собственного удобства, в итоге вынуждает нас менять привычную для нас жизнь. Грубо говоря, мы всё глубже погружаемся в мир цифр (причем, мелких), символов и терминов искусственного интеллекта, теряя связь с тем человеческим, с которым мы всегда себя отождествляем, и ощущение которого делает нас людьми. Безусловно, всё вышесказанное, это ведь, на самом деле, лишь верхушка того жуткого и лишенного позитива айсберга, который неизбежно приближается в нашу сторону. И это устраивает оба клуба. Проект городов-утопий, то, что мы недавно среди нас обсуждали, он ведь актуален и для либералов, и для традиционалистов. И тут прямая связь с искусственным интеллектом, как с главным обеспечителем слаженной работы проекта.

\"\"

Итак, рассмотрим эту тему с весьма необычного ракурса, а именно вопроса, существовали ли во времена премодерна (или общества Традиции) подобные эксцессы. Как мне кажется, тема искусственного интеллекта, которая у всех ассоциируется исключительно с 20–21 веком и недалёким будущим, старше и фундаментальнее. При упоминании высоких технологий и достижений в них, мы почему то сразу, по какой то само собой разумеющейся очевидности, увязываем это с современностью, обществом свободного рынка, демократии, равенства, толерантности, забывая, что искусственный интеллект — это лишь средство, инструмент, а не самостоятельный в идеологическом и политическом смысле слова атрибут какого-то конкретного социального строя. Заглянув в глубину веков, мы без труда найдем то, что можно было бы назвать предтечей и примитивными вариациями искусственного интеллекта.

Нам известно ещё аж с древних веков, что механика среди прочего тяготела к таким сферам технологии, как машины и механизмы с полуавтономной деятельностью и заданной системой алгоритмов, которые есть, безусловно, зачаток искусственного интеллекта. И в этом плане, мы могли бы выделить 2 линии, условно говоря, технологий претворения в жизнь искусственных форм жизни. Первую мы можем обозначить просто как материалистическую. Она берет своё начало с древности и как правило ассоциируется с античностью и символической фигурой Архимеда-изобретателя. Несложные механизмы со своей заложенной программой, вроде, механических животных, человекоподобных механизмов, выполняющих несложные функции, и агрегаты, похожие на торговые автоматы. Второе же направление, второй путь порождения, скажем так, «разумных» форм человеческими руками, можно назвать оккультным или эзотерическим. Выражался он всегда в том, что маги и оккультисты (особенно в Средневековье и Новое время) пытались создать из неживой материи без участия Бога вполне мыслящую, запрограммированную и контролируемую единицу для выполнения определённой работы. В пример можно привести известных всем Голема или гомункулов. Средневековая чёрная магия знает множество рецептов по созданию таких маленьких человечков или, допустим, воскрешение трупов.

Есть мнение, что подобный «позыв» создавать некое идеальное гуманоидное существо или механизм есть, на самом деле, подсознательная попытка восстановить Адама безгрешного, до грехопадения, после которого он потерял многие способности. Эдакая попытка возвратиться в Золотой век. Искусственный интеллект ведь так и можно характеризовать, как лишенную чисто человеческих недостатков, как чистая, бесстрастная, беспринципная и чуждая этике запрограммированная воля и действие. Желательно, так же не вникающая в вопросы смысла, сферу экзистенциала и индивидуализма.

Идеальная модель, как для либерального общества с его чисто товарно-рыночными отношениями и заплывшим «жирком потребительства» мозгом, так и для традиционалистского, где каждой касте надлежит исполнять лишь свои конкретные функции и ориентироваться на сигналы от самой высшей инстанции — духовенства. Это сходство позиций и целей не спроста, потому что, как мы помним, Гейдар Джемаль говорил об этих двух клубах и их мировоззрении как о двух концах одной палки, двух полюсах одной оси. Может на первый взгляд показаться, что подобная, как бы, подмена и вытеснение человеческого сознания машинным механизмом — это цель лишь какой то глобальной элиты либералов-трансгуманистов. Это у Александра Дугина такая версия есть, что вот злые либералы ещё с эпохи Возрождения взяли на себя управление глобальными процессами, ввели культ прогресса и довели нас до того, что мы лишились всех форм идентичности (национальной, религиозной, гендерной) и осталась у нас только наша смерть. И тут он апеллирует к хайдеггерианскому термину «desein» (дазайн), который довольно трудно перевести, что то близкое «здесь присутствию», «наличествованию». Так вот, искусственный интеллект для него это человек без дазайна, без ощущения себя как субъекта.

Эту же, кстати, мысль ещё давно высказывал Гейдар Джемаль, прямо говоря, что искусственный интеллект это как человек, но лишённый ощущения «здесь и теперь». Это более сложный термин, т. к. он прямо связан со смертью и непосредственным переживанием эксклюзивности актуального момента и одновременно, факта неизбежного конца. Впрочем, Александр Гельевич повторяет то же самое, но использует более одномерное понятие «дазайн». Так же, он справедливо критикует такое явление в современной философии, как объектно-ориентированная онтология. В принципе, уже из названия становиться понятно, о чём речь. Это новоявленное направление в философии настаивает на уравнивании онтологического статуса любых объектов, в том числе и человека. В привычном для нас представлении, человек есть субъект среди мира объектов, он познает их и не важно, действительно ли он познает их или это лишь репрезентация для нас этого объекта. И тут, конечно же, Александр Дугин прав, когда говорит, что подобный взгляд — это чистой воды философия искусственного интеллекта. Отношение искусственного интеллекта к объектам — это отношение объекта к другим объектам, камень среди камней — как говорил Гейдар Джемаль. И это та интерпретация нашего бытия, которую нам хотят навязать: человек больше не должен занимать привилегированное положение по отношению к миру объектов, ведь он, как они считают, ничем не отличается от них. В этом, безусловно, есть своя логика, но только если мы согласимся, что наше сознание есть просто некая незначительная опция, функция от бытия.

Однако, в чём мы не согласны с подобной трактовкой проблемы искусственного интеллекта, так это в том, что этот подход, почему то удивительно однобок, в том смысле, что он настаивает на том, что все эти попытки подвергнуть деконструкции человека как субъекта есть следствие торжества либерализма и религии прогресса. Это, на наш взгляд, сужает поле исследования и выводит нас на ложный путь. Теперь нам следует объяснить, почему мы считаем, что человек уподобившийся искусственному интеллекту, это не только идеал цивилизации скепсиса, но и золотая мечта общества Традиции. Мы уже ранее говорили, что с нашей точки зрения эти две парадигмы есть одно, и так же мы говорили, что в условиях этих двух формаций, именно такой человек будет идеальным винтиком системы.

Почему? В одной из своих книг, а именно «Дауд и Джалут», Гейдар Джемаль говорит одну очень интересную и важную вещь. Он говорит что, то описание живого существа (человека), которое нам предоставляет языческая метафизика или мистические учения, относящие себя к авраамической линии, на самом деле представляет собой в точности описание бытия машины, искусственного интеллекта. И центральным моментом, определяющим в процессе перцепции, выступает ощущение неотвратимого конца, личной смерти. Т. е. говоря прямо, адресатом то всех этих монистических доктрин и построений об эманациях должен быть робот, машина. И это не должно никого удивлять. Мы знаем что Парменид, которому, кстати, не чужда была мистика, говорил, что бытие и мышление — едины. Ему вторил Гегель. Вся философия, от начала и до конца прошита этим скептическим неприятием инобытийной природы сознания, отторжением и преодолением идеи конечности. Это негативный тренд, который прослеживается куда больше в метафизике и эзотерических учениях запада и востока, но к которому человек тяготеет по естеству своему. Как творение глиняное, существо из грубой формы субстанции, но тяготеющее к более совершенным, тонким и возвышенным формам-состояниям. Это то, что мы знаем как Абсолют, Высший принцип, Световое существо, либо, если ближе к рационализму — Верховный архитектор, культ Разума (левых радикалов) и т. д. Руссо и его верный последователь Робеспьер негативно относились к антирелигиозной борьбе и верили в бессмертие души. Последний пытался утвердить культ Верховного существа, которое, по его мнению, создало вселенную, чтобы проявить своё могущество.

Если мы попытаемся найти аналогии в наше время и проследить дальше эту тему с материалистическим монизмом, то сможем заметить интересную параллель, а именно то, что для искусственного интеллекта существует свой Абсолют, своё Верховное Существо, и это, как мне кажется, возможно будет выражено в неком общем сервере, к которому будут подключены все роботы, устройства с искусственным интеллектом и даже люди, которые со временем захотят стать андроидами, гуманоидными роботами. Это будет, как мне видится, колоссальная по объему база данных, всевозможной информации, программ, алгоритмов и т. д. Своеобразный вселенский Разум, содержащий в себе исчерпывающую информацию о всём и как бы замыкающий всё возможное знание в себе. Со временем, вероятно, этот суперум сгенерирует в себе новые принципы порядка, морали, справедливости даже, какой то рационально-машинной.

\"\"

Своеобразный Нус (Ум) древнегреческих философов, или Дхарма индуистов. Мировая Душа, если пойдём дальше. А далее, на его основе, возможно, сконструируют и новую реальность. И человека будет очень легко втянуть в такую новую реальность, человек сам всю свою историю стремится к такому бытию, по крайней мере, большинство людей. Дело осталось за малым — приветствовать тренд трансгуманизма и поскорее реализовать в жизнь все планы по замене дряхлеющего человеческого тела на какие-нибудь «экзо-скелеты», пищу заменить чем то на подобии питательных соков, и развлекать себя, допустим, стимулируя определённые области в мозгу и вводя себе всевозможные гормоны. Это чистой воды пародия на блаженство Золотого века. Это то, к чему стремится любой человек, практик он или нет, любой, вставший на путь достижения умиротворения, освобождения, забытия. Состояние младенца в околоплодных водах. Это исключение такого понятия, как смерть, вообще. А ведь смерть — это то, что собственно и отличает нас от искусственного интеллекта, ощущение финальности, знание о конце. Впрочем, мы об этом уже говорили.

Многих может удивлять, почему в Коране, хадисах от нашего пророка (да благословит его Аллах и да приветствует), наставлениях от праведных предшественников так часто упоминается не просто смерть, но настойчивое указание на её неизбежность. Ведь нынешний обыватель, ориентированный на позитивизм, сразу же от одного упоминания о смерти ужасается, чувствует дискомфорт, начинает вспоминать и отождествлять с глупыми древними египтянами, помешанными на теме смерти и загробной жизни, не понимая, что это совершенно разные, фундаментально несводимые представления о роли смерти. Ведь если для египтян смерть была некой вехой, просто барьером, который душа (а вернее, её составляющие) преодолевала, то для нас по-настоящему определяющую всё наше существование роль играет именно то, что под собой подразумевает слово «смерть», а оно подразумевает то, что мне отведён некий срок, о продолжительности которого я ничего не знаю. По этому, текущий момент для меня приобретает очень важное значение.

Для робота, например, такая информация не будет иметь никакого значения. Вообще, мир роботов, искусственного интеллекта — это идеальная примитивная модель демонстрации материалистического монизма. Ну действительно, вот робот создаётся из некого общего материала (допустим, железа или пластика), а износившись и отработав свой срок, переплавляется в общем котле на нового. И так вечно. И не зря ведь, многое из того, что мы относим к новейшей эре высоких технологий, сложнейших механизмов, инженерии вообще, основано на такой науке, как математика. Предельно точная, её языком выражают положения почти всех других наук, одна из древнейших и важнейших для упорядочения жизни людей. Великий математик Пифагор, мистик, посвященный в таинства египетских жрецов, веривший в переселение душ, считал, что в основе вещей лежит число, и все объекты и отношения между ними можно выразить в числах, они — первооснова вещей. Эти знания он, с большой вероятностью, заимствовал у вавилонских жрецов, которые, как раз славились своими познаниями в арифметике и нумерологии.

Современная наука уже всерьез говорит о пифагорейском учении о музыке сфер, о её связи с математическими законами и геометрией, с помощью которых уже создаются новые музыкальные инструменты могущие воспроизводить это вселенское колебание. Познавая математику с её законами, по мнению Пифагора и его учителей-жрецов, мы вполне можем вторгнуться в мир сакрального знания. Вот основной посыл. Завершая нашу сегодняшнюю тему, можно сказать, что переход к новому человечеству, тому, о котором мы сказали выше, ещё более социализированному, с искусственным интеллектом — это консенсус элит. И если либеральный клуб уже доживает свои последние мгновения, то традиционалистам остаётся просто вытянуть руки и поймать в них это новое человечество.

Собственно, приблизительно роботов и напоминали, например, рабы древнего Египта или Месопотамии. Для всех несогласных из этого тупика только один выход, и это — обратить внимание на дискурс и этику долженствования, которые подлинно нам предоставлены лишь в виде эсхатологической религии, доктрины Единобожия, сохранившейся неизменно только в виде последнего послания — Исламе. Это теологическая доктрина, отбрасывающая псевдопостроения метафизиков и рационального, и апеллирующая к свидетельствующему сознанию, как к связующему нас с подлинно сущим. В свою очередь, эта доктрина есть основание для политического проекта, который не боится сказать о своей единственной цели — скорейшем завершении истории.

АЛИ ГАРИБОВ