Изначально ислам взошел на помосты истории как цивилизация городов. Недаром мединская (Медина так и переводится с арабского как «город») община является идеальной формой со-жития группы верующих, устройства самоуправления, хозяйственной деятельности.
Халиф ‘Умар, второй праведный правитель, распорядился, чтобы воины-мусульмане не новых территориях жили в гарнизонах. Эти гарнизоны превратились в укрепленные города, где шумела коммерческая и деловая жизнь. Сюда стекались ученые, интеллектуалы и мастера-ремесленники.
Надо отметить здесь следующее. Есть неверное представление, что-де кочевые цивилизации нечего не возводили и были далеки от городской жизни. Как раз наоборот! Они были двигателями и разносчиками идей и технологий по всему миру. Люди кочевого сознания приспосабливали их под различные нужды, что требовало от них недюжинной смекалки и расторопности.
Под кочевьем мы понимаем и тех, кто активно перемещался и путешествовал по миру.
Большинство известных городов (в пределах обустроенной Евразии) создавались милитаризированными патриархальными, часто кочевыми, племенами, как крепости. Они имели две определяющие функции — контроль над стратегическими высотами и центр для сбора налогов и дани с покоренного, преимущественно сельского, населения.
Город-крепость (кала, град) имел в своем основании факт набега и покорения данной области военными отрядами. Поэтому стратегическая функция удержания «высоты» была первичной, а экономическая составляющая (сбор дани, производство товаров необходимости) — вторичной.
Завоеватели не особо концентрировались на том, чтобы сделать город центром своего бытования. Для воинского сознания, его архетипической основы отсутствие экспансии, остановка движения, фиксации горизонта — неприемлемая стратегия жизни. Внутренняя установка у них иная. В случае, если воин-кшатрий переставал захватническую миссию, то он вырождался в другой социальный элемент. Даже Платон, глашатай жреческого сознания, в своём труде «Политея» пояснял этот феномен превращением аристократического воина в олигарха.
Основным населением города-крепости, то есть горожанами, становилась прислуга воинов. Это не крестьяне, а такие санчо-пансо при дон-кихотах, чья функция заключалась в обустройстве жизнедеятельности воинов. Затем они стали самостоятельной социологической единицей, перехватившей главенство в цивилизационном пространстве. Буржуа, то есть горожане.
Именно кочевники создавали города, куда затем стекались крестьяне и прочий люд.
У германцев существует такая поговорка: «Городской воздух делает свободным». А кочевники были людьми алчущими свободу.
Вилланы же — жители деревень — были в оппозите к этому веянию, они, как правило, составляли фундамент всех реакционных и свобододушащих инициатив тиранов.
Европа добивалась своей свободы в борьбе города против феодалов.
На этом основании выросла современная Европа, детализированная и нюансированная в части прав и разграничивающая обязанности наделённых властными функциями.
Фукидид это выразил чётко в формуле: полис – это люди, а не стены.
Так что запишем это уравнение так: кочевье-свобода-город-борьба-свобода.
Важно уже начать разрабатывать тему теологии города в пику концепции стихийного язычества вилланов. Кстати, на латыни язычник именовался не иначе как pagan, откуда слово «поганый», что переводилось как «сельский». Всё дело в том, что христиане жили в раннюю эпоху в городах, в селах же преобладало языческое население.
РУСЛАН АЙСИН