Черкесия: Палестина или Израиль?
Некий — по меткому выражению писателя Довлатова — «загадочный религиозный деятель», друг Дугина и попутно радетель черкесского дела пытается тут внушить идею, что черкесы-де, подобно евреям, смогут на основании совершённых против них преступлений добиться признания своих неотъемлемых, но при этом попранных прав, вследствие чего сумеют вернуться на историческую родину. Однако данная идея является сугубой подменой понятий и навязыванием ложных, химерических паттернов; сознательной подменой или нет — вопрос к загадочному религиозному деятелю, радетелю черкесского дела. Возможно, другое сравнение кому-то покажется нелестным, но если уж хочется находить аналогии с черкесским кейсом на Ближнем Востоке, наиболее близким примером окажется судьба (внезапно) палестинцев: т. е. мы — народ, большая часть которого изгнана со своей исконной земли, теснимый с остатков территорий приезжими аж с других частей света поселенцами (пообщайтесь с жителями Адыгеи, какие там концерты им устраивают сибиряки, заселяющие республику при потворстве властей), сформировавшими свою идеологию на основе сеттлерских мифов, подкрепленных неизбирательным насилием, питаемым по большей части внешними интересантами. Найдите три отличия с палестинским сюжетом. Ещё раз, черкесы — не израильтяне, а палестинцы, вытесняемые с родной земли поселенцами, используемыми метрополией для установления контроля над регионом. Более того, практики, отработанные на палестинцах, активно заимствуют и применяют в отношении в том числе и черкесов — например, КПП на выездах из черкесских (и других кавказских) регионов, где каждого пересекающего «границу» регистрируют, полностью копируют практики сегрегации на оккупированных сионистами палестинских территориях: припоминаю, как на Малкинском блокпосту дежурный, сам родом из Воронежа, объяснял мне его необходимость тем, что это крайний рубеж перед въездом в (цитата) «центральную Россию». Осталось ещё пропуска ввести на въезд-выезд…
Возвращаясь к нашей теме, адепты черкес-сионистского альянса любят приводить в пример два черкесских населенных пункта, благополучно проживающих на севере израиля, в Галилее. Однако никогда не упоминают о судьбе тысяч изгнанных с Голанских высот черкесов после их захвата сионистами в 1967 году: мне доводилось встречать этих наших соотечественников, вторично потерявших родной очаг, и от их рассказов леденеет кровь. Методы израильской армии, орудовавшей на оккупированной территории, ничем не отличались от методов армии российской империи, насильственно депортировавшей наших предков с исторической родины. Кстати, роль будущих сионистов в захвате Кавказа ещё ждёт своего исследователя: многие российские евреи добровольно участвовали в захватнических рейдах русских за разные плюшки и бенефиты вроде права селиться за пределами черты оседлости на землях адыгов: достаточно вспомнить деда одного из главных сионистских лидеров Иосифа Трумпельдора, участвовавшего в резне шапсугов, за что он получил разрешение поселиться в Пятигорске лично от генерала Евдокимова.
Поэтому если кому-то кажется, что черкесы повторяют судьбу последователей маргинальной малоазийской секты, которых западные госдеятели на протяжении всей истории перемещали с места на место в качестве поселенческой массы, т. е. судьбу обитателей гетто в каждом конкретном государстве от Польши короля Казимежа до Британии Кромвеля или России эпохи Екатерины II, то мне жаль черкесов, которым отводится такая участь.
Черкесы — коренной автохтонный народ на западном Кавказе, и ему необходимо добиваться права на возвращение потомков изгнанных (в том числе и при помощи тех самых поселенческих масс, от русских крестьян из «внутренних губерний» до армян и даже таких экзотов в здешних местах, как шотландские миссионеры, расселявшиеся в северной Кабарде) своих соотечественников, восстановления прав на отчуждённые в ходе русско-кавказской войны территории и воссоздания существовавшего ещё совсем недавно по историческим меркам, чуть более полутора столетий назад, национального государства. Это станет возможно в результате деколонизационных процессов, ожидающих Россию после скорого и неизбежного распада управленческих контуров. Однако, чтобы не оказаться на обочине истории, нам необходимо решить целый ряд задач и выполнить множество условий. Вот некоторые из них.
«Прекрасная Черкесия прошлого».
Одна из серьёзных угроз, подстерегающих нас на крутых виражах современной эпохи, — это впасть в обольщение «прекрасной Черкесией прошлого». Нет, следовать героическим примерам наших предков необходимо, однако некоторые, особенно молодёжь, впадает в крайность, призывая к «возрождению Черкесии в границах…», тут география и хронология ограничиваются лишь пределами фантазии призывающих. На память приходит попытка сербских ирредентистов возродить средневековую «империю Душана», ввергшая Балканы в пучину междоусобных войн; надо ли напоминать, что данный проект, несмотря на приложенные усилия и затраченные ресурсы, оказался провальным, хотя и стоил сотен тысяч напрасно загубленных жизней.
Данный подход представляется чрезвычайно порочным. Народы, страны побеждают в войнах или проигрывают их, приобретая и теряя территории; лабильность границ является естественной, их нерушимость — нонсенс с точки зрения истории. Победа одной страны над другой не является предосудительной по международному праву; однако за военные преступления, среди которых наитягчайшим является геноцид, судят и объявляют виновными целые страны и народы. Признанным и относительно легко доказуемым ввиду обилия документарных подтверждений эпизодом в русско-кавказской войне является тотальная насильственная депортация черкесского населения, начиная с 1864 года и далее, имевшая все признаки этнической чистки, что дефинируется как геноцид в соответствии с одноимённой конвенцией 1948 года. Только опираясь на этот — кульминационный — эпизод русско-кавказской войны, можно добиваться восстановления своих прав (юридическая практика устанавливает обратную силу действия конвенции о геноциде): после подтверждения юридического факта произошедшего геноцида возникают правовые основания для реституции имущественных и восстановления политических прав пострадавшей нации. И соответственно — восстановления государственности, так как Черкесия была признана многими субъектами международного права того времени, включая т.н. «великие державы».
Чеченский фактор.
Неосторожные высказывания ряда чеченских фронтменов от Кадырова до Закаева положили начало мифу о «чеченской экспансии», активно поддерживаемому инфлюенсерами от фсб. Надо сказать, действия данных чеченских политиков довольно однообразны, независимо от того, с кем извне они взаимодействуют, с режимом или западом: их цель — убеждение внешнего партнёра в том, что только они могут обеспечить стабильность и лояльность всего Кавказа. Но при этом никто из них не пытается договориться с народами, этот самый Кавказ населяющими; а наличие у них реального силового ресурса наполняет опасения соседей обоснованным содержанием.
Можно по разному относиться к инициативе А. Закаева воссоздать «Горскую республику» (учитывая, что она странным образом коррелирует с аналогичными, хоть и непубличными, высказываниями его вроде бы оппонента Р. Кадырова), но он, как опытный политик, предлагает некоему пулу победителей позитивную повестку относительно будущего Кавказа: обычный западный госдеятель не вдаётся в нюансы истории или локальные споры кавказских народов, ему важно представить некий проект, предлагающий решение для этой части расползающейся, как гнилой лоскут, России. Да, возможно, он приведёт к кровопролитию на каком-то этапе, но важнее сохранение управляемости, для чего и будет поддержан некий субъект, берущий на себя ответственность эту управляемость обеспечить, размышляет наш предполагаемый западный госдеятель.
Нужно ли нам относиться серьёзно к таким угрозам? С одной стороны, у Кадырова есть немалый силовой ресурс, которого нет ни у кого на Кавказе. С другой стороны, ни у Кадырова, ни у Закаева нет субъектности, они являются лишь дериватами действий крупных игроков. Поэтому, продолжая внимательно следить за развитием событий, нельзя поддаваться на провокации спецслужб, пытающихся посеять рознь между естественными союзниками в деле деколонизации Кавказа. Среди которых — не только чеченцы, но и другие народы региона, включая казаков.
Объединенный Черкесский Конвент — Хасэ.
Формирование независимого государства должно начинаться с правомочного органа, представляющего дисперсную черкесскую нацию на одной площадке. Как показывает история, территориальные и прочие вопросы решаются после, таких примеров немало — вспомнить хотя бы Великое национальное собрание Турции, созванное в период, когда значительная часть будущего государства была оккупирована. Кроме того, наличие представительного органа является ключевым требованием конвенции Монтевидео для признания правосубъектности государства.
Объединенный Черкесский Конвент — Хасэ планируется как куриальный представительный орган с фракциями на паритетной основе. Фракции от курий должны формироваться по географическому принципу основных макрорегионов, где достаточно компактно проживают адыги, и видимо их будет 5: Кавказская курия, Турецкая, Ближневосточная, Европейская и Американская. От каждой курии избирается равное количество делегатов все-мирного черкесского конгресса, и часть вопросов голосуются по куриальным фракциям мажоритарным образом (предложение, набравшее большинство во фракции, получает все голоса фракции), часть вопросов голосуются простым большинством. Например, выборы руководства конгресса представляется необходимым голосовать по куриально-мажоритарной системе, текущие вопросы вроде повестки — простым большинством делегатов.
Состав Объединённого Черкесского Конвента — Хасэ формируется через механизм мягкого рейтингового онлайн-голосования: для каждой курии выделяется равное число мест в Конвенте, делегаты которого избираются онлайн от своего макрорегиона. Избиратели вправе выдвигать любую кандидатуру, представляющую данный макрорегион (Кавказ, Турция, Ближний Восток, Европа, Америка), избранными считаются те, кто получил наибольшее число голосов по рейтингу, пока не наполнится квота мест (например, 25 мест для каждого макрорегиона, избиратели голосуют за каждую кандидатуру, присваивая ей рейтинг от максимального до минимального, т. е.расставляя в приемлемом для себя порядке). Голосование ограничено по времени и проводится до истечения установленного заранее срока онлайн-голосования. Верификация избирателей проходит через онлайн-регистрацию, требующую определённых данных о избирателе и ответов на контрольные вопросы, позволяющие подтвердить связь избирателя с Черкесией (знаковые даты из черкесской истории, главные символы, известные личности).
Заключение.
Россия — это миф, существующий более в головах, чем в реальности: являясь крупнейшей континентальной империей, Россия обладает наибольшей инерцией в мире. Поэтому все процессы происходят здесь с вековой, а то и более, задержкой. К слову сказать, государства с «морским» генезисом (посмотрите на пост-СССР: наиболее открытыми и способными к переменам оказались страны Балтии, Украина, Грузия, Азербайджан — т. е.те, для кого выход к морю и морская коммуникация являются решающими в их стейтбилдинге) демонстрируют лучшее взаимодействие с миром через обоюдную интерференцию. Россия же является наиболее архетипичным представителем «инерции почвы», что находит выражение на всех уровнях, от мифологического («святая русь») до политического («русский мир»). Однако, уже более 30 лет после распада СССР Россия существует только благодаря поддержке запада, панически боящегося неконтролируемого распада. И, кстати, если бы не этот страх, проблемы решились бы ещё в 90е, а сейчас тут уже установились более-менее вменяемые режимы, лишенные фантомных болей, коллективных психотравм и вытекающих из них неумеренных амбиций. Только поддержка запада, питаемая страхом хаоса, предрешила появление путинизма и обеспечила его долговечность. И только столкновение с реальностью в виде войны обнажило мифический характер «русского мира».
Падение режима предрешено: похожий на термитник (слепленный из глины и хвороста, неприступный и монолитный снаружи, при этом полый и хрупкий изнутри), он готов обрушиться в любой момент.
Катализирующими факторами могут стать: сокрушительное поражение в войне; паралич власти; политическая воля запада и остальных внешних акторов к переформатированию данного пространства.
Основные сюжеты распада (редукции) России:
— «Договорняк» (вариант с условным «ходорковским») или
— Сирийский сценарий.
Вариант сирийского сценария с оккупацией части территорий и консервацией режима до тех пор, пока основные акторы (запад, Турция, Китай) не договорятся, на длительной временной дистанции выглядит более вероятным. Часть территории, возможно — большую, будет продолжать контролировать режим, однако оккупация (по всей видимости, через своих прокси, как это происходит в Сирии) ключевых зон — выходов к морям (Карелия, Кавказ, Дальний Восток), или точек связности (Финский залив, Трассиб, БАМ, «Волгоградский коридор» и Астрахань) лишат режим каких-либо шансов на реванш.
Исходя из этих и с учётом других возможных сценариев развития ситуации нам и предстоит выстраивать свою стратегию.
Дызэкъуэтмэ — дылъэщщ!
МУРАТ ТЕМИРОВ
