В секулярном пространстве даже среди верующих, относящихся к иерархическому (клерикальному) христианству, существует мнение, что политика как некий концепт – это дело земное, а вечность – это дело противоположное.
Но если провести хотя бы анализ объёмом минимум миниморум, то мы убедимся, что фундаментальная авраамическая линия монотеизма такова: земная жизнь имеет прямую корреляцию с вечностью. Только дела земной жизни есть дела, которые делегируют свою ценностную силу в вечность.
А что такое земная жизнь? Это политика. Будучи рождённым на свет, каждый человек уже по факту своего фиксированного места на планете Земля – политический актор. Он фиксируется в законодательных актах свидетельствами о рождении, на него заводится медицинская книжка, ему выдаётся паспорт и так далее.
Суть в том, что «человек есть животное политическое», этот тезис Аристотеля действительно актуален для всех времён. Поэтому, уравнение жизни человека можно описать в виде уравнения, результатом которого в любом случае будет та или иная версия вечности, но количество неизвестных, то есть того, что нужно решать, у каждого своё, в зависимости от того, что потенциально в человеке есть.
Людям свойственно задавать вопрос: за что вечные муки? Этот вопрос имеет прямое отношение к политике. Он происходит даже не от непонимания сути страдания, а скорей от крайне малой разработанности данной темы в философии.
Дело в том, что «a person» в нашем вестернизированном западном глобальном мире – это не безобидное либеральное жительство. Это страдание как единая мера. От созерцания страдания и отягчения от страдания в основном люди не умирают. То есть, если кого-то убивают, мучают на глазах воина и кого-то оскорбляют и унижают словом – эффект одинаковый. В сугубо метафизическом смысле, что страшное телесное истязание, что словесная «желчь» имеют одинаковую силу. И психиатрия доказывает, что душевные муки даже немного превышают физические страдания.
Вывод прост. Если в такой алгоритмике оценивать деятельности человека повседневности (используя определение человека философом Альбером Щюцом), то статистическое население Земли постоянно кого-то истязает. И за жизнь таких истязаний набирается бесчисленное количество. Но это скрывается и маскируется под видом якобы инстинктивной несвободы в выборе конкретных людей. Хотя если бы это было, мы давно отказались от того, что было заложено в римском праве и вообще в правоведении.
Но возникает вопрос: а как может это быть подобно пуповине младенца, связывающей его с матерью в околоплодных водах, связано с вечностью? Ответ есть. Нам очень помогает в понимании этого наследие арабской математики. В двух словах смысл такой, что если есть какой-то физический факт (зла или добра), то он не может быть статистической точкой в геометрии вселенной. Любой факт, эмоция, действие, слово, что угодно, имеет преломление в другой противоположной площади.
В мире временного и минимального – это преломление в вечное и максимальное. В общих чертах феноменология всего этого с моей точки зрения такая.
Поэтому политика, в которой мы все те или иные игроки – это поле и атмосфера реализации нас во времени. Если человек абсолютно аполитичен, его не волнует ни Макрон, ни Трамп, ни Путин, ни Вайненберги, Сорос и Бильдербергский клуб, и так далее, то это говорит не о его аполитичности, а о его позиции – быть согласным на всё, не пассионарным, пассивным акцептирующим любую транслируемую идею homo, но никак не возвышенным man inspirited (человеком вдохновлённым, одушевлённым).
Единственный источник, который передаёт всю грамматику поведения в политическом объёме – это Коран.
Основная идея послания Всевышнего в том, что человек должен быть активным политическим деятелем, если может. Аллах говорит, что если мы не будем сопротивляться злу, то все мы станем соблазнёнными неверием.
Но здесь есть один важный момент. Не отрефлексированным является понятие «политическая активность». В грубом понимании – это выступление против несправедливости, фактически протест. Да. Но это внешняя аппликация. Более точно, политическая активность – это то, с чего мы начали этот разговор – контекст вечности. Если человек соблюдает намаз, расходует имущество на пути Всевышнего, имеет богобоязненность, то даже эти три перечисленные доминанты ислама создают образ человека, который не вписывается в бытие релятивизма, либертариантсва, экономического процента и неверия. А это в свою очередь влечёт сопротивление среды. Отстаивание позиции веры в полемике с агностическим и атеистическим закамуфлированным в либерализм фактором социума.
Политика имеет прямое отношение к вечности. История же нам говорит о том, что в пространстве terra (земли) побеждает не потенциально мощное, а случайное, которое характеризует блик и содержание смысла, идеи и духа. Поэтому победа бывает от Господа миров, как режиссёра всех декораций реальности, выражаясь языком Гейдара Джемаля, а не от тех, кто думает, что современный main stream, trend быть так-то и так-то есть какое-то эволюционное достижение «сейчас». Нет. Это предположение, эфемерная самоуверенность, в то время как только случай определяет всё. В конце концов, конец СССР был абсолютно идейным явлением (программа Бзежинского и сдача власти партократами), а победа Османской Империи над Византией также абсолютно не прогнозируемым, из пучин и горниц духа происходящим явлением. И так во всём, в истории и природе абсолютно отсутствует фактор победы в результате внешнего потенциального превосходства. Иначе ни одна монархия в Англии, Франции и Германии, и других странах не была бы «свалена».
Историю делает либо путь Аллаха, либо временное властвование слуг Иблиса, которого мусульмане побивают камнями. А то, что мы вошли в эсхатологическую эпоху – факт, который нам дидактически подтверждает не только Коран, а вообще линия монотеистической экзегетики и герменевтики священных текстов как таковых.
Сейчас же актуальность момента – в развитии и утверждении дискурса, прямого пути, в общем-то в исламе во всей его полноте.
АНТОН ФУКАЛОВ