Возвращение мечети Айя София ее украденного статуса обсуждают многие. Либеральный взгляд рассматривает историю через призму прогресса, отсюда нелепые возгласы о «возврате в средневековье». Маргинальным люмпенам ничего нельзя доказать, спорить с ними — лишь унижать себя и терять время. Фанатичные мракобесы готовы принять любой статус здания, вплоть до храма сатане, лишь бы не допустить восстановления дома Аллаха.
В скобках добавим, что, по сути, идея музея как почитания трупных ценностей, есть преклонение колен перед «антидухом», омертвелыми осколками прошлого. Наблюдать полуголых профанов в стенах исторического строения — символа великих достижений человеческого духа, несколько перефразировав слова известного хадиса, — все равно, что наблюдать за «пасущимся скотом на территории заповедного места».
Христиане, несмотря на многочисленные попытки оспорить неминуемое, все-таки держатся скромнее, в силу закономерных встречных аргументов о бывших мечетях на территории разных стран с преобладающим постхристианским населением.
Верующие смотрят на историю как на действие Святого Духа во времени. Есть преемственность пророков — от Адама до Мухаммада (мир им всем). Печать пророков (да благословит его Аллах и приветствует) — пришел с «обнулением» искаженной людьми Благой Вести Христа (мир ему) в качестве «дорожной карты» стратегии Духа. Закономерным результатом такой реформации являлось и преобразование Софии в мечеть.
Как эсхатологически обусловлено было восстановление храма Соломона мусульманами во время халифа Умара, посредством возведения мечети аль-Акса, так и возвращение Константинополя под сень Ислама предвещено в хадисах пророка (да благословит его Аллах и приветствует). Считается, что окончательное возвращение этого города свершится незадолго до Судного дня, посредством такбиров (через восклицание «Аллах превыше всего!»). Азан (элементом которого является вышеупомянутая заветная фраза) в мечети Айя София — веха на пути к неизбежному концу истории, который «не в силах предотвратить ни справедливость праведного, ни несправедливость диктатора».
ШАМИЛЬ КАЗАЛИЕВ