Шамиль Казалиев: Матрица — культовый фильм конца 20 века, который стал источником вдохновения для многих последующих кинокартин. Наше обсуждение этого кино хотелось бы начать с темы архетипов. Почему тот или иной человек проявляет интерес к фильму и почему он сочувствует герою или сам хочет стать подобным ему, отожествляя себя в реальной жизни, допустим, с Нео? Конечно, возможно есть и такие, кто отожествляет себя с агентом Смитом, например, как есть люди, которым импонирует Сталин и Гитлер. Что здесь может «зацепить» зрителя? Немного раскроем фабулу. Есть некая реальная жизнь, которую мы узнаем через рассказ Морфиуса Нео, когда тот попадает в реальный мир. Там рассказывается о том, что идет тотальная война и остался некий островок свободы, где живут люди и борются с машинами. Прежнего мира нет, а люди пребывают в плену матрицы, то есть ложного мира, который подсовывается большинству людей как реальный, для того чтобы отчуждать их энергию. Ту, которую они выделяют в своем иллюзорном существовании. Морфиус, как один из бойцов оставшегося сопротивления, верит в некий сюжет, который предсказан и, согласно которому, должен прийти Избранный, возглавить борьбу и совершить некие чудесные акты во имя человечества, во имя некоего позитивного финала или во имя пролонгации существования человечества. Конечно цель, не выглядит слишком интересной, но тем не менее она подразумевается. Некоторые здесь видят религиозный сюжет, адаптированный для зрителя, живущего в конце 20 века. Соответственно, персонажи вызывают сочувствие, потому что в коллективном бессознательном есть религиозная идеи о том, что история нуждается в катарсисе, в искупительном акте, который оправдает существование, придает всему смысл. Для этого нужна борьба добра и зла, и для этого нужен смысл. Не обходится и без исключительных личностей, которые становятся «мессиями». Добро и зло, конечно, общие категории и, если пропустить эти категории через религиозный дискурс, можно прийти к выводу, что это чисто инструментальные понятия.
Какие у тебя мыли на счет этой трилогии, Артем? Кому и зачем она адресована?
Артем Кхан: Во-первых, нужно отметить, что это фильм очень высокого качества. Снимали культовые режиссеры и это тоже нужно иметь в виду, при попытке понять популярность «Матрицы». Как известно, есть две составляющие качественного продукта — это форма и содержание. В Матрице форма идеальным образом дополнила содержание. Безусловно, многих в Матрице привлекают эффектные драки, погони и спецэффекты, но культовым фильм стал совсем не поэтому. Все дело в том, что трилогия ударила в сердцевину нашего бессознательного, в котором мы понимаем, что окружающий мир это искусственный пузырь, который мы, тайно для себя или осознанно, хотим преодолеть. И тут мы возвращаемся к вопросу об архетипах, который ты поднял. Нео — герой преодолевающий симулякр. То есть Нео воплощает в себе нашу бессознательную мечту — жажду победить каждодневную рутину бессмысленности, которая у многих выражается в нелюбимой работе, нелюбимой жене и бесперспективности. Еще один важный психологический аспект, который мы должны понимать: людям нравится быть причастным и осознавать себя теми, кто раскрыл смысл бытия. Фильмы подобного типа, антиутопии, дают обывателю почувствовать себя «прозревшим», но конечно это понимание, абсолютно, ложно. Матрица, в сущности, запустила мощный тренд на голливудские антиутопии разного пошиба. Начиная с «Голодных игр», «Дивергента» и заканчивая «Хрониками хищных городов». Подобного рода кино — это переработка внутреннего бессознательного протеста со стороны системы, в некий попсовый выхлоп, который в последствии, выражается в нью-эйдже, субкультурах, но уже внутри матрицы.
Шамиль Казалиев: Касательно темы симулякров. В одном из эпизодов фильма Нео держит в руках книгу Бодрияра «Симулякры и симуляция». Исходя из твоего анализа, братья Вачовски не искренни в своем высказывании?
Артем Кхан: Задача любого голливудского продукта — заработок денег. Как я уже сказал, они перерабатывают глубинный протестный потенциал, а это кроме всего прочего, отличный маркетинговый ход.
Шамиль Казалиев: Есть мнение, что был альтернативный вариант сюжета Матрицы, где в итоге Нео попадает не в реальный мир, а в другую матрицу, где все так же иллюзорно. Здесь тоже есть много общего с нашей жизнью. Например, люди, принимающие Ислам, который является гарантом того, что человек снимает шоры, то есть не принимает слепо диктат матрицы (через пропаганду и т. д.), не готов без скептицизма относиться к чьим-либо высказываниям, но на его пути также возникают некие ложные построения. Это может быть идея благодати шейхов, у которых якобы следует получать «окормление», идеи, связанные с отчуждением от джамаата мусульман, выводя из религии всех, за исключением узкого круга единомышленников. То есть эти люди как бы вышли из одной матрицы, но попали в другую ложную систему, просто сменили одну иллюзию на другую, более комфортную. Можно сделать вывод, что матрица многослойна.
Артем Кхан: Хочу продолжить твою идею с многослойностью матрицы. Ведь в этом, альтернативном, сюжете Нео попадает не в новую матрицу, а в ее трансформированный уровень. То есть, главный герой является неким вирусом, запущенным в матрицу самой системой, для обнаружения слабых мест. В результате деятельности Нео и его друзей матрица определят свои слабости, и трансформируется на новый, улучшенный уровень, куда и попадает Нео. В этом смысле, продолжая твою аналогию, задача Ислама переработать все негативные тенденции, запущенные во внутрь уммы. Задача мусульман, которые следуют Корану не дать уничтожить дух Ислама, не дать симулякрам, запущенным извне, покорить сердца мусульман. То есть, в нашей рельности, ситуация обратна — матрица посылает некие вирусы в систему координат — в дискурс, который ей противостоит. Хотел бы еще затронуть роль людей как батареек в фильме «Матрица». Причем это показано без каких-то особых метафор, а в лоб. То есть людей прямо показали в виде батареек. Не зря, кстати, Нео работает типичным офисным работником мегаполиса: в галстуке, рубашке, вечно звонящим по телефону. Нео в фильме — типичнейший представитель современного западного мира.
Шамиль Казалиев: Люди-батарейки, которые опутаны множеством связей, проводов и не имеют возможности из этих сетей выбраться — это практически точно отражает реальность современного мироустройства.
Также интересно было бы затронуть тему хакеров и хакерства, в контексте этого фильма. Нео — хакер, то есть не революционер с мечом или автоматом, а герой с клавиатурой в руках.
Артем Кхан: Это важное замечание. При чем, братья Вачовски, в каком-то роде, сделали серьезный прогноз образа воина будущего. При всем понимании ангажированности Джулиана Асанжа или Эдварда Сноудена, мы понимаем, что это современные солдаты — люди с клавиатурой в руках. Мы живем в пузыре информационного общества, и лопнуть этот пузырь тоже можно с помощью инструментов информации. Достаточно посмотреть, сколько тратят страны на обеспечение кибербезопасности, чтобы понять реальность этого поля войны.
Шамиль Казалиев: Хотел бы заметить, что фигуры, которые ты назвал: как реальные — Сноуден, Ассанж, так и вымышленные — как Нео, не имеют какой-то собственной идеологии. То есть это, по сути, идеологические аутсайдеры, у которых нет своего метода препарирования реальности, дискурсивного видения, для чего они делают то, что делают. Если человек не обременен какой-либо идеологией, вся его деятельность может свестись к банальному гедонизму. Но при этом, следует заметить, что в реальной жизни, действительно существуют хакеры, которых можно причислить к современным кшатриям, одиноким героям. Был один хакер алжирского происхождения, который перечислял деньги со счетов «израильских» банков в пользу обездоленных палестинцев и, после того как его вычислили агенты сионистских спецслужб, с улыбкой пошел на эшафот.
Артем Кхан: Как ты считаешь, сценаристы, и режиссеры умышленно делают большинство главных героев современных антиутопий идеологическими пустышками? Есть ли в этом какой-то замысел?
Шамиль Казалиев: Скорее всего, это делается умышленно, так же, как и блокирование исламского дискурса в голливудских фильмах. Если обратить внимание на творчество многих режиссёров, можно заметить, что они обходят тему Ислама, как-будто ее нет. Хотя сейчас обходить эту тему невозможно, это все равно, что освещать историю 20 века не рассказав об октябрьской революции, о Ленине.
Артем Кхан: В одном из видео Гейдар Джемаль освещал тему Ислама в кинематографе. Он специально пересматривал фильмы, где тем или иным образом затрагивались мусульмане. Так вот, ни в одном из посмотренных им фильмов намаз не совершается правильно. При чем, это не мелкие недочеты, а осознанное карикатурное искажение — профанация. В этом так же проявляется страх Голливуда и не только, перед Исламом. Они боятся, что даже объективное освещение намаза может затронуть в зрителе какие-то глубинные струны.
Шамиль Казалиев: Есть страх даже перед фильмами, которые затрагивают ближневосточную тематику, например Палестину. Власти боятся, что люди проникнутся сочувствием к мусульманам, поймут, что это жертвы жестокой агрессии. В итоге мы имеем дело с миной замедленного действия, которая направлена, в первую очередь, на мусульман. Подспудно делается намек: «вы тоже люди, мы можем ужиться в мире, адаптированном нами для вас».
Артем Кхан: Таким образом, мы вернулись к нашей теме с вирусом запущенным матрицей в Ислам и кинематограф здесь играет далеко не последнюю роль. Во многом этот вирус очень эффективен. Либерализация мусульман идет полным ходом, и матрица поглощает мусульман даже с добрыми намерениями.
ШАМИЛЬ КАЗАЛИЕВ и АРТЕМ КХАН